Важной характеристикой институтов, согласно Дугласу Норту, является их устойчивость во времени. Если между экономической динамикой и институтами существует потенциальная двусторонняя взаимосвязь, то использование исторических данных поможет обнаружить истоки институциональных расхождений.
Дарон Аджемоглу, Саймон Джонсон и Джеймс Робинсон предложили сосредоточиться на специфической выборке – более шести десятках стран, которые во время Великих географических открытий были подвергнуты европейской колонизации1. Д. Аджемоглу с соавторами считают европейскую колонизацию естественным экспериментом, в рамках которого территории испытали мощный шок, не связанный с предшествующим уровнем их развития. В пользу этого предположения свидетельствует так называемый «разворот фортуны» (reversal of fortune), который привел к радикальным изменениям относительного развития колонизированных стран. Например, Гаити, будучи относительно богатым регионом в XV веке, сейчас является одной из беднейших стран мира. Напротив, не самые развитые регионы Северной Америки через несколько столетий после колонизации оказались мировыми экономическими лидерами.
Для выявления причинно-следственной связи можно найти инструмент, который будет а) коррелирован с качеством институтов и б) влиять на развитие только через качество институтов. В качестве подобного инструмента Д; Аджемоглу с соавторами выбрали показатели смертности европейских колонистов (Рисунок 6.1).
Рисунок 6.1. Качество институтов во время колонизации и современное развитие: передаточный механизм
Стратегия колонизации зависела от условий, с которыми европейцы сталкивались на новых территориях. Если низкая плотность местного населения, умеренный климат и отсутствие незнакомых в Европе инфекционных болезней позволяли колонистам организовать большие поселения, то у них появлялся стимул устанавливать институты, которые поддерживали бы имущественные права и облегчали сделки, вовлекая жителей в экономическую активность (Северная Америка, Новая Зеландия, Австралия). Такой тип институтов Д. Аджемоглу с соавторами позже назвали «инклюзивными». Напротив, если плотное местное население, высокая смертность и непривычные условия не позволяли колонистам обустраиваться для жизни, то военная администрация устанавливала институты, упрощающие изъятие ренты, использование принудительного труда и формирование местных элит (Южная Америка, бóльшая часть Африки и Океании). Естественно, такая институциональная среда не стимулировала вовлечение широких кругов населения в экономическую активность. Такие институты получили название «экстрактивных».
Таким образом, смертность колонистов, согласно интуиции исследователей, должна определять выбор институтов и через институты влиять на современное развитие благодаря их устойчивости во времени. И действительно, обнаружилась отрицательная взаимосвязь смертности колонистов с уровнем защиты прав собственности в современных странах – бывших колониях. Эта работа стала первым исследованием, претендующим на эмпирические свидетельства в пользу причинно-следственной связи от институтов к долгосрочному росту.
Исследование Д. Аджемоглу с соавторами вызвало множество дискуссий. Критике подвергалось и качество данных о смертности европейцев, и корректность использования ранговых показателей качества институциональной среды. Кроме того, до сих пор не прекратились споры об альтернативных передаточных механизмах. Сторонники гипотезы развития, или гипотезы человеческого капитала, утверждают, что эффект, обнаруженный Д. Аджемоглу с соавторами, вызван уровнем образования европейских поселенцев, не только способствовавшего более высокой производительности, но и постепенно приводившего к установлению политических свобод2.
-
Acemoglu D., Johnson S., Robinson J. A. (2001). The colonial origins of comparative development: An empirical investigation. American economic review, 91(5), 1369–1401.↩︎
-
Glaeser E. L., La Porta R., Lopez-de-Silanes F., Shleifer A. (2004). Do institutions cause growth?. Journal of economic Growth, 9(3), 271–303.↩︎