Рассмотрим еще один пример выбора из дискретных институциональных альтернатив на примере [[режимов собственности:0000098a]].
Для выделения режимов собственности нас интересует распределение трех правомочий:
| Право исключать других | Право принимать решение об использовании | Право получать доход от использования | |
| Режим свободного доступа | Никому | Всем индивидам, но может быть ограничено другими индивидами, имеющими доступ к ресурсу | Всем индивидам, но может быть ограничено другими индивидами, имеющими доступ к ресурсу |
| Режим частной собственности | Индивиду | Индивиду | Индивиду |
| Режим коммунальной собственности | Группе индивидов | Группе индивидов | Группе индивидов (распределение между членами группы по принятым правилам) |
| Режим государственной собственности | Членам организации «государство» | Членам организации «государство» в соответствии с регламентами | Никому |
Таблица 1.1. Распределение правомочий в различных режимах собственности
Источник: Кудряшова Е.Н., Тамбовцев В.Л. (2010). Глава 12. Альтернативные режимы собственности. В А.А.Аузан (ред.), Институциональная экономика. Новая институциональная экономическая теория: Учебник, 2-е изд., М.: Инфра-М.
Режим свободного доступа (или несобственности) существует, когда издержки спецификации и защиты прав собственности запретительно высоки или когда индивиды не видят выгод от получения исключительных прав. Это может приводить к сверхиспользованию ресурса и подрыву его воспроизводства в рамках «трагедии общин».
Для остальных режимов собственности также характерны разные виды издержек и выгод.
Режим частной собственности (когда только один индивид обладает исключительными правами) имеет преимущества, если низки издержки спецификации и защиты прав собственности. Например, когда права собственности хорошо защищены государством, нет риска рейдерских захватов, может развиваться частный бизнес. В противном случае эти издержки придется нести индивиду, и они могут оказаться запретительно высокими. Поскольку в таком режиме собственник несет все издержки и получает все выгоды от принятых решений, то ресурсы используются наиболее эффективно.
Режим коммунальной собственности (когда исключительными правами обладает группа людей) позволяет аккумулировать ресурсы, в том числе на защиту собственности. Но при этом режиме растут издержки договоренностей как об использовании ресурсов, так и о распределении доходов. Если культура страны предполагает высокий уровень индивидуализма (подробнее в главе 10), то возможны проблемы с организацией коллективных действий (подробнее в главе 3). Ресурс при разных способах распределения дохода может быть как сверхиспользован, так и недоиспользован.
Режим государственной собственности (когда члены организации «государство» – государственные служащие – имеют право исключать других из пользования ресурсом, но при этом принимают строго регламентированные решения и не имеют права на доход) эффективен при необходимости мобилизации ресурсов (например в случае эпидемии). Однако при нем высоки издержки настройки стимулов агентов и контроля за их действиями (подробнее в Главе 6).
Вновь оказывается, что нет оптимального для всех случаев режима собственности. При проектировании институтов важно взвешивать и сравнивать по структуре издержек дискретные институциональные альтернативы для конкретного этапа развития в конкретной стране. Именно поэтому существуют и индивидуальные предприниматели, и товарищества, и акционерные общества, и государственные предприятия. Причем их соотношение в разных странах существенно различается.
Более того, бывают случаи, когда режим собственности де-юре и де-факто не совпадают. Например, если в государственном университете на принтере печатается реферат сына преподавателя для учебы в школе, то фактически реализуется режим частной собственности. Если в муниципальном парке на всех скамейках вырезано «Люся+Коля», то это означает, что фактически парк находится в свободном доступе, потому что работники парка не могут или не хотят защищать вверенную им собственность. Это означает, что стоит выбрать другую дискретную институциональную альтернативу для данных объектов собственности. Но, возможно, режим собственности останется прежним, если, например, издержки спецификации и защиты прав собственности окажутся выше выгод.
#Наука умеет много гитик. Цифровая экономика: воздействие технологий на трансакционные издержки
Принципы институционального анализа могут успешно применяться для анализа изменений, происходящих в связи с цифровизацией. Популяризаторы понятия цифровая экономика (digital economy) Дон Тэпскотт1 и Николас Негропонте2 подчеркивали, что основное значение цифровой революции связано с радикальным снижением трансакционных издержек (подробнее об экономических эффектах цифровизации и разных типах издержек, снижающихся благодаря ней – см. в обзорной статье Ави Гольдфарба и Кэтрин Такер3).
В доцифровой период страны можно было разделить на страны с благоприятной институциональной средой (и низкими трансакционными изержками) и страны с неблагоприятной институциональной средой (и высокими трансакционными издержками). Цифровизация приводит к ситуации возникновения сверхнизких (принципиально более низких) трансакционных издержек, связанных с новой конфигурацией институтов.
Успех цифровых компаний-платформ, продемонстрировавших стремительный рост за последние 10 лет, показывает, что с развитием платформ (которые иногда относят даже к новому типу институтов) возникли новые системы правил и способы их поддержания. Цифровые технологии снижают затраты на сбор и обработку информации, создают бóльшие возможности для координации и снижения неопределенности. Цифровые платформы по-другому решают и проблемы оппортунистического поведения. Например, двойное рейтингование помогает в предотвращении оппортунистического поведения как со стороны поставщика услуги, так и со стороны потребителя. А специальный формат построения платформ не позволяет участникам рынка использовать агрегаторы исключительно как витрину, а не место продажи, т.е не допускает возникновение «проблемы безбилетника» (free rider problem) (подробнее о проблеме безбилетника речь пойдет в Главе 2).
В пользу гипотезы о появлении нового института говорит тот факт, что платформы не вписываются в рамки существующего законодательства по всему миру. Несмотря на то, что агрегаторы занимают большую долю рынка и явно обладают доминирующей силой, антимонопольная политика к ним напрямую неприменима: связь спроса и предложения осуществляется через цифровую платформу. Из-за слишком быстрых изменений возникает кризис государственной системы стандартизации4, а лицензирование цифровых компаний становится неэффективным5.
-
Tapscott D. (1995). The Digital Economy: Promise and Peril. In The Age of Networked Intelligence.↩︎
-
Negroponte N. (1995). Being Digital. New York: Alfred A. Knopf.↩︎
-
Goldfarb, A., Tucker, C. (2019). Digital economics. Journal of Economic Literature, 57(1), 3-43.↩︎
-
Farrell J., Simcoe T. (2012). Choosing the rules for consensus standardization. The RAND Journal of Economics. 43(2), 235–252.↩︎
-
Werbach K. (2017). The Song Remains the Same: What Cyberlaw Might Teach the Next Internet Economy. Florida Law Review, 69(3), 887–957.↩︎