Демографический переход был пространственно неравномерен. В староосвоенной части Европейской России он наступил раньше, там смертность сильно превышает рождаемость, что формирует повышенную естественную убыль населения (рис. 12), особенно в сельской местности. В более восточных и южных регионах России рождаемость незначительно ниже смертности, а на национальных окраинах уровень смертности ниже уровня рождаемости, что обеспечивает прирост населения. Различия в смертности зависят от многих социально-экономических показателей: доходов, включая уровень бедности, качество и доступность услуг здравоохранения, уровень образования, сложившиеся стереотипы поведения и самосохранения, работу системы общественной безопасности и охраны труда, состояние окружающей среды.
Рис. 12. Коэффициенты естественного прироста населения на 10000 человек в среднем за 2016-2018 гг., человек в год. Источник: Регионы России, 2019 (Нефедова, Глезер, 2020)
Депопуляция привела к повышенной демографическое нагрузке (Рис. 13) на трудоспособное население. Максимальная нагрузка характерна для староосвоенных регионов (кроме Москвы и С.-Петербурга с их областями). Уменьшение численности населения во многих староосвоенных регионах Европейской части России, особенно его молодой и наиболее активной части, истощение демографического потенциала оказывают, наряду с другими факторами, вильное влияние на качество человеческого капитала. Его косвенной оценкой могут служить данные о потреблении алкоголя (Рис. 14). На такой трудовой потенциал опираться трудно.
Рис. 13. Демографическая нагрузка, лиц трудоспособного возраста на 1000 человек трудоспособного возраста, 2018 (Нефедова, Глезер, 2020)
Рис. 14. Рейтинг трезвости в регионах России в среднем за 2019-2020 гг.
Источник: Национальный рейтинг трезвости населения, 2019-2020 гг.
Естественная убыль во многих регионах до 1990 г. усиливалась миграционным оттоком населения. После попыток освоения в советские годы восточных районов в 1990-е гг. тренды миграций резко изменились, произошло перераспределение населения в пользу Европейской части страны (рис. 15). Западный дрейф внутренних миграций стал ключевым процессом постсоветского периода (Зайончковская, 2012). К этому добавилась консолидация этнически нерусского населения в республиках. Около 40% мигрантов из бывших республик СССР и внутренних мигрантов из восточных районов направлялось тогда в сельскую местность европейской части страны, хотя большинство были горожане. Важна была возможность временного пристанища и дешевизна жизни в деревне на своем участке.
Рис. 15. Миграционный прирост (убыль) населения, человек на 10000 жителей в среднем в 1993-1995 гг., ч/год
(Нефедова, Глезер, 2020)
Рис. 16. Миграционный прирост (убыль) населения, человек на 10000 жителей в среднем в 2016-2018 гг., ч/год
(Нефедова, Глезер, 2020)
В 1990-х гг. сокращение населения в восточных районах было катастрофическим Но и позже из 2,3 млн чел., на которые сократилось население России между переписями 2002–2010 гг., на европейскую часть пришлось 0,8 млн, на азиатскую – 1,5 млн чел. При этом приток в сельскую местность прекратился. К концу 2010-х гг. самыми привлекательными для мигрантов стали Московская и Ленинградская области, Москва и С.-Петербург, а также Краснодарский край и другие южные регионы Европейской части страны (Рис. 16). В азиатской части страны мигрантов наиболее активно привлекают Тюменская и Новосибирская области. Тем не менее, рассматривать миграции и обусловленный ими рост населения по регионам России совершенно не состоятельно, поскольку, помимо южных регионов и Московской области, основными аттракторами стали не столько субъекты РФ в целом, сколько большие города.