Многочисленные кризисы последнего времени проявляются в самых различных сферах как на глобальном уровне, так и во многих странах. Эти сферы широко затрагивают социальные, экономические и экологические процессы, ставят под угрозу традиционную цивилизационную модель человечества. В связи с этим все более настоятельными становятся попытки осмысления новых путей развития человечества, формирования новых моделей экономики. Возникают вопросы, которые не ставились еще несколько лет назад. Как сделать будущее социо-эколого-экономически устойчивым? Нуждаются ли в трансформации экономическая теория и образование в свете новых жестких ограничений и перспектив развития? Что делать с традиционным капитализмом? Почему сложившиеся модели рынка игнорируют экологические и социальные аспекты? Не только в научных дискуссиях, но и в лексиконе средств массовой информации все более популярными становятся экономические термины, связанные с экологическими проблемами: экологически устойчивое развитие, зеленая экономика, зеленый рост, низкоуглеродная экономика и др. Появляются и быстро распространяются новые словосочетания и аббревиатуры: ЦУР (Цели устойчивого развития ООН), ESG (Environmental, Social, Governance), ТУР (трансграничное углеродное регулирование), НДТ (наилучшие доступные технологии) и др. Входят в экономическую и законодательную практики понятия экологического и углеродного следа, углеродной цены и налога, торговли выбросами, экосистемных услуг и платежей за них и т.д. Как все это сочетается с новыми явлениями в экономике, широко распространяемыми понятиями цифровой экономики, постиндустриальной экономики, индустрии 4.0, нового общества, основанного на знании, и т.д.?
Экологические риски и Давосский экономический форум
Поиски выхода из кризисных ситуаций и адекватной модели устойчивого развития идут на всех уровнях. В этом отношении характерен ежегодный Давоский Всемирный экономический форум, в котором участвуют десятки глав государств и правительств, ведущие ученые-экономисты мира, Нобелевские лауреаты, множество политиков и руководителей крупнейших мировых компаний, миллиардеры. До последнего времени в нем принимали участие и представители российского руководства и бизнеса. За последние годы Форум приносит большие сюрпризы экономическому сообществу мира. В центре форума достаточно неожиданно все более остро встают экологические проблемы, как говорят участники: «Экономический форум превращается в экологический». Эта тенденция четко прослеживается в ежегодных Докладах Давосского форума1.
В Докладах выделяется пять типов глобальных рисков: экономические, экологические, геополитические, социальные и технологические. Если в Докладе 2007 г. среди пяти приоритетных рисков было три экономических (шок нефтяных цен, перегрев китайской экономики, раздутые цены активов), один технологический (деградация инфраструктуры), один социальный (хронические болезни) и совсем не было экологических рисков, то уже в 2020 г. все пять рисков были экологическими (экстремальные погодные явления, неудача климатических действий, природные катастрофы, потери биоразнообразия, природные катастрофы антропогенного происхождения)2.
Рост удельного веса экологических рисков в общем количестве глобальных рисков и нарастание экологической озабоченности экономических элит видна в документах Всемирного экономического форума за последние годы, что хорошо видно по динамике нарастания зеленого цвета на Рисунке 1.1.
Рисунок 1.1. Глобальные риски, представленные в Докладах Давосского форума (2012-2021)
Источник: Global Risk Report 2020. World Economic Forum, 2020
Несмотря на турбулентность и конфронтации настоящего времени последний Давосский форум (2023) дал аналогичную картину будущего в контексте зеленых рисков (Рисунок 1.2). В прогнозе его Доклада содержатся два сценария: на ближайшие 2 года и на 10 лет. Если на ближайшие два года в тройке глобальных рисков присутствуют социальные риски (кризис стоимости жизни) и геополитические риски (геоэкономические конфронтации), то в прогнозе на десять лет экологические риски подавляют все остальные четыре вида рисков: из десяти рисков шесть являются экологическими, причем они занимают первые четыре места (климат, природные катастрофы, потеря биоразнообразия и экосистем).
Рисунок 1.2. Глобальные риски в докладе Давосского форума
Источник: Global Risk Report 2023. World Economic Forum, 2023
Тем самым эколого-экономические приоритеты для мира заявлены не группой пассионарных экологов-активистов типа Греты Тунберг, а мировым экономическим и политическим истеблишментом.
Глобальный переход к низкоуглеродному развитию как тренд
Еще более парадоксальную картину будущего экономики с точки зрения традиционных экономических подходов дают стратегии развития, принятые ведущими экономиками мира, начиная с 2020 г. Кто бы мог еще недавно представить, что целью глобальной экономики в 21 веке станут какие-то 1,5-2 градуса Цельсия глобального потепления (Парижское соглашение 2015 г.) и достижение «наукообразной» углеродной нейтральности, а не очевидные традиционные индикаторы роста доходов, ВВП, занятости и т.д. (!?). Между тем в 2020-2021 гг. подавляющая часть ведущих экономических держав мира объявили своей целью достижение углеродной нейтральности, нулевого баланса выбросов парниковых газов к 2050-2060 гг. Среди этих стран Россия и Китай. Самой долгосрочной стратегией развития нашей страны стала «Стратегия социально-экономического развития Российской Федерации с низким выбросом парниковых газов до 2050 г.», принятая Правительством РФ 29 октября 2021, т.е. фактически стратегия перехода к зеленой низкоуглеродной экономике. Несмотря на возможные колебания низкоуглеродного курса в мире, возможные замедления и отступления от него, в целом его стратегический приоритет для будущего определен, что отражается в инвестициях в сотни миллиардов евро, долларов, юаней.
Таким образом, достижение углеродной нейтральности стало приоритетной долгосрочной целью для глобальной экономики, а не традиционные цели роста ВВП, доходов, производства, занятости, потребления. Бизнес вполне вписался в такую цель, что, в частности, отразилось в концепции ESG, выдвижения индикатора выбросов парниковых газов в качестве одного из приоритетных для компаний. Экологическая доминанта приводит (и еще сильнее приведет) в ближайшем будущем к радикальным экономическим трансформациям, структурно-технологическим изменениям, реформированию традиционных секторов, переменам в государственном и рыночном регулировании, поведению потребителей.
В мире идет гигантское перераспределение инвестиций между традиционными секторами экономики в новые, экологически устойчивые. Этот процесс называется дивестиционным. Сегодня в зеленую низкоуглеродную экономику уже вложены огромные финансовые и материальные ресурсы. Конечно, в процессе ее реализации возникнут (и уже возникают) существенные трудности, с которыми сталкивается и Россия, оказавшись в сложной турбулентной ситуации. Рассуждения о «надуманности» экологического и климатического регулирования, возможности его игнорирования в связи с имеющимися санкциями со стороны «недружественных стран», являются заблуждением. Наши основные партнеры по торговле из стран БРИКС (прежде всего Китай и Индия) планируют выполнять международные экологические нормативы для поддержания своего огромного экспорта и с учетом его жесткого мониторинга со стороны покупателей «глобального Севера», которые потребуют чистоты экологического и углеродного следов. Это безусловно скажется и на экологическом контроле экспорта РФ.
Четыре системные экономические проблемы (природный капитал, загрязнение и здоровье, экстерналии, и фактор времени)
Опыт многих стран мира, в том числе бывшего Советского Союза, показал неэффективность жесткого централизованного планирования, администрирования и управления для целей экологизации экономического развития. Значительные субсидии для природоэксплуатирующих отраслей, отсутствие цены или минимальная цена на природные ресурсы, приводящие к их сверхэксплуатации, общественная собственность на все и отсутствие должного контроля за охраной среды и использованием ресурсов и многое другое привели к формированию техногенного типа экономического развития, кризисным экологическим явлениям. Однако нельзя поддерживать иллюзии возможного выхода на траекторию устойчивого развития только за счет чисто рыночных механизмов. К настоящему моменту очевиден провал, признаваемый учеными и политиками, традиционной рыночной модели развития в отношении экологических проблем, что и сделало необходимым разработку концепции устойчивого развития, перехода к «зеленой» экономике.
Можно выделить по крайней мере четыре системные теоретические проблемы, которые не решены в практических экономических реалиях и слабо освещены традиционной экономической теорией:
- Экономическая недооценка (а часто игнорирование) важнейших функций природного капитала и экосистемных услуг, что приводит к ухудшению состояния окружающей среды на всех территориальных уровнях, выходу из экологических лимитов (экологической емкости), что в глобальном масштабе приводит к разрушению биосферы и неустойчивому развитию (см. главы 5 и 6).
- Экономическая недооценка ухудшения состояния здоровья человека из-за деградации окружающей среды, что приводит к принятию некорректных социально-экономических решений, проектов, программ, стратегий. Забегая вперед, достаточно привести только оценку экономического ущерба для окружающей среды и здоровья в России, приведенную Президентом РФ – 15% ВВП3, что значительно превышает все показатели прироста ВВП России в ретроспективе (раздел 4).
- Неумение учитывать внешние эффекты, экологические ущербы и выгоды (интернализировать экстерналии) , что ставит под сомнение эффективность экономических решений (см. Главу 4). Это касается как отрицательных экстерналий (загрязнения, ущерб здоровью), так и положительных (экосистемные услуги). В теории есть Пигувианский налог, теорема Коуза и т.д., но на практике из-за сложностей оценки экстерналий эти теоретические положения слабо работают.
- Фактор времени в экономике, который фактически игнорирует долгосрочные аспекты устойчивого развития. Ориентация на финансовые результаты, быстрое получение выгод, прибыли, окупаемости инвестиций радикально сокращают временной горизонт принятия решений для реализации проектов и в условиях недооценки экологического фактора приводят к росту неустойчивости. Важны только современные деньги и выгоды, а долгосрочные ущербы игнорируются. В проектном анализе такая ситуация связана с явлением «тирания дисконтирования» (см. Главу 14).
Как оценивать развитие (про недостатки ВВП и альтернативы)
Очевидно, что перечисленные выше проблемы будут воздействовать (а в ряде случаев и радикально, – например, климатические сюжеты) на такие основополагающие категории в экономике как спрос, цена, предложение, производство и т.д. Эти проблемы в дальнейшем будет подробно проанализированы, и показаны пути их решений в рамках концепции устойчивого развития. Здесь только кратко прокомментируем фундаментальную системную экономическую проблему, которая фактически интегрирует названные четыре проблемы: МЫ НЕ УМЕЕМ ПРАВИЛЬНО ОЦЕНИВАТЬ РАЗВИТИЕ. А если это так, то традиционные экономическая теория и практика нуждаются в существенной коррекции, так как на их основе далеко не всегда можно принимать правильные решения. Здесь в качестве яркой цитаты можно привести название книги двух лауреатов Нобелевской премии по экономике Д. Стиглица и А. Сена «Неверно оценивая нашу жизнь: Почему ВВП не имеет смысла?»4. (см. Главу 3). Фактически традиционное принятие экономических решений на основе естественного для экономики подхода trade-off оказывается проблематичным.
На наивные вопросы: «Как оценивать развитие? Как оценивать прогресс?» – у экономики нет адекватных ответов. До сих пор прогресс экономики и человечества формально базируется на традиционном индикаторе – ВВП, с ростом которого ассоциируется позитивные тренды будущего. Недоучет экологического фактора при принятии социально-экономических решений во многом связан с отсутствием в традиционных показателях развития стоимостного отражения природного капитала (Главы 5 и 6 ), последствий деградации окружающей среды для человека и экономики. Имеющиеся сейчас в этой сфере традиционные макроэкономические показатели (к примеру, доход на душу населения) фактически игнорируют экологическую деградацию. Особенно опасно ориентироваться на ВВП странам с большим природным капиталом и социальными проблемами. Мировой опыт показывает, что рост этого показателя может скрывать истощение и деградацию природных ресурсов, обострение социальных проблем (бедность, проблемы здоровья, дифференциацию доходов, безработицу и т.д.).
В мире активно идут поиски новых показателей устойчивого развития, своеобразных альтернатив ВВП. Здесь можно выделить показатели с хорошей историей и конструктивной методологией: Индекс человеческого развития с учетом планетарной нагрузки ООН (UN Planetary pressures–adjusted Human Development Index) и Индекс скорректированных чистых накоплений Всемирного Банка (Adjusted Net Savings Index) (более подробно см. главу 3).
Среди других критических недостатков традиционной экономики в области оценки развития можно отметить упомянутое выше неумение адекватно оценивать экстерналии (внешние эффекты). Если в теории Пигувианский налог хорошо описан, то на практике полной интернализации экстерналий нигде в мире не наблюдается. Между тем такие оценки необходимы для учета экологических эффектов, как отрицательных (загрязнение окружающей среды), так и положительных (экосистемные услуги). Здесь также важны отрицательные экстерналии в социальной сфере, связанные, в частности, с потерями здоровья в результате экологической деградации. Все это делает проблематичным интернализацию экстерналий в традиционной техногенной экономике и зачастую приводит к неэффективным и неустойчивым экономическим решениям (более подробно проблема экстерналий будет специально рассмотрена в главе 4).
Реализация концепции устойчивого развития, по сути, является попыткой снижения негативного воздействия на окружающую среду, ухода от экономического роста, основанного на потреблении ресурсов и сверхзагрязнении окружающей среды. В этом контексте показателен инструментарий положительных обратных связей (шире – петель обратных связей), предложенный еще Денисом и Донеллой Медоузами и их коллегами в самой цитируемой научной книге второй половины 20 века – «Пределы роста» (1972). Позже этот инструментарий широко использовался для построения глобальных прогнозов и моделей развития. Положительная обратная связь усиливает связанные процессы, они «стимулируют» друг друга. С учетом почти сорокалетнего опыта моделирования Донелла Медоуз напишет: «Петли положительной обратной связи являются источниками роста, взрыва, эрозии и коллапса систем. Система с неконтролируемым положительным контуром в конечном итоге разрушит сама себя»5.
Негативные эффекты петель обратных положительных связей хорошо видны на примере взаимодействия трех процессов в сложившейся глобальной модели развития. Рост потребностей приводит к росту потребления, что в свою очередь стимулирует увеличение производства и объемы вовлекаемых ресурсов (энергия, полезные ископаемые, земля, вода и пр.). Происходит постоянное «самоусиление» обратных связей, что приводит к неустойчивости, нестабильности развития.
В настоящее время человечество сформировало систему развития с неконтролируемым положительным контуром и сложившиеся модели потребления и производства еще больше ее дестабилизируют. Так, по данным структур ООН только за сутки население Земли вырубает 20 тыс. га лесов, съедает 12,5 млн т. продовольствия (из которых около 30% идет в отходы), образует 4,8 млн т. мусора, вылавливает более 255 тыс. т. рыбы и морепродуктов, выбрасывает почти 90 млн т. СО2.6
Проблемы «цивилизация максимизации»
В целом можно говорить о глобальном кризисе сложившейся в мире, как мы ее определили – «цивилизации максимизации», направленной на неконтролируемый рост трех показателей:
- потребления (гиперпотребление);
- производства;
- финансовых показателей (мир, страны, производители, банки, домохозяйства и т.д.).
Становится все более очевидным, что цивилизация максимизации не может быть устойчивой В дальнейших главах основные черты цивилизации максимизации будут детально рассмотрены.
Развитие концепции устойчивого развития связано, в том числе, и с усиливающейся критикой капитализма, сложившейся традиционной рыночной моделью экономики. Даже в материалах такого «суперкапиталистического» института как ежегодный Всемирный экономический форум в Давосе говорится о необходимости поиска «новой модели капитализма» – «капитализма всех заинтересованных сторон» (stakeholder capitalism). В этой модели цель компании состоит в вовлечении заинтересованных сторон в «устойчивое создание ценностей». Результаты ее деятельности должны оцениваться не только по доходам акционеров, но и по той степени эффективности, каким достигаются экологические, социальные и управленческие целевые установки, что отражается в реализации концепции ESG (см. главы 16 и 17).
Ярко критика традиционного развития, экономической практики и теории в концентрированном виде сформулирована в известном докладе Римского клуба «Come On! Капитализм, близорукость, население и разрушение планеты», посвященного пятидесятилетнему юбилею клуба и изданного в 2018 г. Доклад был написан двумя сопредседателями Римского клуба Э. фон Вайцзеккером и А. Вийкманом. При всей его дискуссионности он в жесткой форме подводит основные неутешительные итоги развития человечества к настоящему моменту: близорукость и тупик традиционной рыночной модели экономики, опасность чисто финансовых целей развития (неадекватность финансовых показателей, погоня за прибылью, спекуляции и т.д.), вырождение капитализма, избыточность потребления и пр. Как пишут авторы, современный «кризис не циклический, но усиливающийся. Он не ограничен природой вокруг нас, но включает социальный, политический, культурный, моральный кризис, кризис демократии, идеологий и капиталистической системы»7. Для выхода из тупика предлагается новое целостное мировоззрение, новая философия развития, которая учитывает устойчивость и проблемы будущего. Часть положений доклада страдают популизмом и являются дискуссионными, однако, в целом, обоснование необходимости новой концепции развития достаточно аргументировано.
Реализация концепции устойчивого развития ставит амбициозные вызовы для науки и образования. Глубокий смысл имеет афоризм «Видят только то, что знают». Следует осознать пределы знаний человека и не переоценивать последние. Это ярко показала пандемия коронавируса, которая проиллюстрировала неспособность человечества из-за недостатка знаний быстро реагировать на новые угрожающие реалии. Объем человеческих знаний еще явно недостаточен для познания сложнейших биосферных механизмов, и человеческая деятельность часто ведется «вслепую» по отношению к природным закономерностям. Значительная часть достижений научно-технического прогресса, технологических нововведений, инновационная активность человечества являются «антиэкологическими», приводящими к необратимым последствиям воздействия экономики на окружающую среду.
Современные темпы нарастания кризисных экологических деформаций явно опережают темпы и возможности познания механизмов этих процессов. Человек изменяет биосферу быстрее, чем ее понимает8. Возможно, такое поведение человека во многом связано с особенностями его мышления. Как писал известный экономист А. Маршалл, процессы в мозгу человека, в основном сформировавшиеся к эпохе охоты и собирательства, следуют не последовательной, а ретроспективной логике, опирающейся на прошлый опыт. Человеческое мышление не сумело за последние полвека адаптироваться к скорости и масштабам изменения биосферы и ее отдельных экосистем, что привело и приводит к экологически неустойчивым экономическим решениям, особенно в отдаленной перспективе. Человеческая история дает огромное количество примеров, когда недоучет экологического фактора, «незнание» экологических последствий приводит к тяжелым экономическим и социальным последствиям.
Отмеченные выше феномены ярко отразили актуальные тенденции последних лет и вызовы для экономической науки в попытках пересмотреть традиционные основы экономики в сторону большей экологичности, разработке новых моделей экономики, базирующихся на экологической устойчивости, нового измерения социально-экономического прогресса. Среди научных исследований в этой области можно выделить работы трех лауреатов-экономистов Нобелевской премии Дж. Стиглица, А. Сена, У. Нордхауса, а также комиссии ООН под руководством Г.Х. Брундтланд, Д. Медоуза, Д. Пирса, А. Маркандии, Г. Дейли, Р. Констанза, Э. фон Вайцзеккера, доклады Римского клуба и многих других. Отдельно можно выделить научные Глобальные доклады по устойчивому развитию, подготавливаемые для ООН группами экспертов (2019, 2023). В последнем таком докладе принимал участие главный редактор данного учебника. Большое количество новых концептуальных и стратегических документов, сбалансированно соединяющих экономические, социальные и экологические факторы, разработаны ООН, Всемирным Банком, ОЭСР. Среди отдельных стран можно отметить Китай, который своей целью выдвинул строительство «Экологической цивилизации» (Конституция 2018 г.) (!).
Global Risk Report 2023. World Economic Forum, 2023.↩︎
Ibid.↩︎
Заседание Государственного совета по вопросу об экологическом развитии Российской Федерации в интересах будущих поколений – Сайт Президента России. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/53602↩︎
Стиглиц Д., Сен А., Фитусси Ж.-П. Неверно оценивая нашу жизнь: Почему ВВП не имеет смысла? Доклад Комиссии по измерению эффективности экономики и социального прогресса. М.: Изд-во Института Гайдара, 2016.↩︎
Медоуз Д. Азбука системного мышления. – Манн, Иванов и Фербер, 2018.↩︎
The Sustainable Development Goals Report 2020. UN, 2020; Progress towards the Sustainable Development Goals. Report of the Secretary-General. UN, 2020; Global Environment Outlook GEO-6. Healthy Planet, Healthy People. UNEP, 2019.↩︎
Weizsäcker E.U., Wijkman A. Come On!: Capitalism, Short-termism, Population and the Destruction of the Planet. Shpringer, New-York, 2018↩︎
Vitousek P.M., Mooney H.A., Lubchenco J., Melillo J.M. Human Domination on Earth’s Ecosystems // Science. 1997.227.# 5325.↩︎